Яков Миркин рассказал о том, как подавить инфляцию и снизить ставки по кредитам

Тридцать лет мы не можем привести в порядок процент и инфляцию. Выросло целое поколение людей, не знающих, что можно взять кредит под 3%. В 1997 году у 85 стран мира ссудный процент был ниже, чем в России, в 2019 году — у 49 стран (Всемирный банк). А сегодня? Как там с процентными ставками центральных банков? США, Великобритания, Евросоюз, Австралия, Канада — от 0 до 0,25%, Япония — минусовая (-0,1%), Швейцария — в минусе (-0,75%). Другой мир! Китай — 3,85%, Индия — 4%, даже Бразилия — 6,25%. Мы — самые высокие, мы — самые величественные в процентных ставках Центрального банка, у нас — 7,5%, и это значит, что реальная цена основной массы кредитов в России снова утвердится в двузначной зоне. В большинстве центральных банков ключевых стран мира процентные ставки ниже, чем в России.

Что за напасть на российскую экономику? 30 лет попыток обычными монетарными методами подавить инфляцию в России, сделать кредит как можно дороже, ограничить денежную массу, а цены все хотят расти, они никак не успокоятся. Мы уже десятилетия — "денежный холодильник", мы давно в четвертом — шестом десятке стран по насыщенности деньгами, кредитами, по капитализации рынков акций. Наш финансовый сектор примерно в 2 раза меньше, чем должен быть, если судить по роли России в мировой экономике (6-е место среди стран по ВВП по ППС, 11-е место по ВВП по номиналу). Каждый год у 100-130 стран мира инфляция ниже, чем у нас.

Если врач лечит уже три десятилетия и никак не вылечит, может быть, что-то не так в самих методах лечения? Может быть, не те лекарства или даже не та болезнь? Четверть века у бизнеса и в академических кругах одни и те же речи — высокий ссудный процент и "денежный холодильник" губят экономический рост. Процентная маржа (разница между процентами по кредитам и депозитам, источник банковской прибыли) непомерно высока, достигает 5 и больше процентов. Высокий ссудный процент превышает рентабельность по ряду отраслей. Он сам по себе источник инфляции, включается в издержки производства. Прибыль организаций в России в 2020 году (без банков, госучреждений, малых предпринимателей) — 12,4 трлн руб. Прибыль банков в 2020 г. — 1,6 трлн руб., это 13% от прибыли организаций (Росстат, ЦБР). Доля финансовой и страховой деятельности в ВВП России — 4,6%. Прибыль сопоставима с вкладом банков в ВВП или нет?

Уже десятилетия много говорится о том, что у нас инфляция преимущественно немонетарная, что она идет от монополий/олигополий, от цен и тарифов, регулируемых государством, и такую инфляцию нужно лечить по-другому. Да что это такое — мировые цены на сырье падают, рубль девальвируется, резко взлетают цены на импорт, от которого мы очень зависим, а за ним ползут вверх все цены в России! Сколько раз это было? 1998, 2008/2009, 2014, 2020 годы!

А если наоборот, если мировые цены на наше экспортное сырье растут? У нас что, внутри все дешевеет? О нет, нам громко говорят, что раз все стало дороже за кордоном, то и в России все должно быть дороже, а то, не дай бог, экспортеры ничего не оставят на внутреннем рынке — ни нефти, ни газа, ни металлов, ни зерна, а все отправят в дальние края. Куда ни кинь, всюду клин.

Процентная маржа — разница между процентами по кредитам и депозитам, источник банковской прибыли — ­непомерно высока, 5% и больше

А как там антимонопольный контроль? Может быть, есть кто-то крупный, кто диктует цены, отправляя их в стратосферу? Или же муниципалитеты толкают их вверх? Или даже ключевые компании с госучастием всё время повышают цены и тарифы, закладывая в них "всё, что можно и нельзя"? Или банковские олигополии заигрались? Нет ясного, развернутого ответа на эти вопросы. Мы знаем только одно: инфляция по-настоящему тормозит не тогда, когда Банк России толкает ключевую ставку вверх, а тогда, когда власти принимают решения о замораживании роста цен и тарифов, регулируемых государством. По оценкам ФАС и Счетной палаты РФ роль государства в экономике — от 50 до 70%. Значит, и влияние на цены — не ниже.

У нас любят сравнивать Россию и сырьевую Норвегию. Худо ей, наверное, сейчас, как и нам, раз взлетели мировые цены на сырье. В сентябре 2021 года розничная инфляция в Норвегии достигла 4,1% (Norges Bank). Ранее была не выше 2 — 2,5%. А у нас? Ответ — 7,4%. Какова ставка центрального банка в Норвегии? Вот беда — повысили с 0% до 0,25%! А у нас? Подняли до 7,5%. Каков процент по ипотеке? В Норвегии — 2 — 2,5% (DNB). А у нас? 8 — 9%, без учета сопутствующих платежей. И станет еще выше вслед за ставкой Банка России.

Инфляция по-настоящему тормозит тогда, когда власти принимают решения о замораживании роста цен и тарифов, регулируемых государством

Когда же ссудный процент станет в России не "ростовщическим"? Это что — недостижимая мечта? Когда семья сможет взять ипотеку под 2,5 — 3%, и мы не будем с горечью и слезами наблюдать, как растут цены на молодежное жилье, а застройщики объясняют рост цен чем угодно, но только не своими аппетитами? Хочется ответить: "Никогда!", но это неправильно, так не бывает. Десятки стран добились нормализации процента. Есть много способов это сделать, они хорошо известны. Главное в них — вмешательство государства, когда рынок сам не справляется, а аппетиты олигополий велики. Какие рецепты? Реальный антимонопольный контроль, создание конкурентной среды в финансовом секторе (она все время ухудшается), административное вмешательство в процент (снижающиеся "потолки" процента и ограничения по процентной марже в рефинансировании ЦБР), а потом — новая либерализация процента, уже на низком уровне. Нет проблем в том, чтобы довести процент по ипотеке в России хотя бы до 3,5 — 4%, без процентных субсидий, жестоко надзирая за крупнейшими застройщиками и их рекламой по поводу того, как цены завтра будут еще выше. Потихоньку, конечно, со всей осторожностью.